Венецианский кинофестиваль – 2022: Россия одержала главную победу

Знакомый кинокритик рассказывал, как в начале 1990-х в кулуарах Венецианского фестиваля журналисты, стыдливо хихикая, обсуждали в баре вполголоса за рюмкой кьянти, получит ли приз один из конкурсных фильмов с гомосексуальными аллюзиями, поскольку среди жюри "тоже есть эти". 

Как Венеция "голубела"

С того времени кьянти с мартини утекло не меньше, чем с рождения фестиваля в 1932 году на острове Лидо по инициативе владельца отеля Excelsior графа Джузеппе Вольпи де Мизурата, всемерно поддержанной главой фашистской партии Бенито Муссолини. Кино про "это" уже во второй половине девяностых начало выходить из шепотков кулуарщины в торжествующий мейнстрим на всех основных мировых фестивалях по обе стороны океана. А "эти", перестав скрываться, начали диктовать "повестку".

В 2005 году жюри Венецианского кинофестиваля присудило "гей-вестерну" "Горбатая гора" Энга Ли "Золотого льва". А с 2007 года в Венеции был учреждён специальный приз для "лучших фильмов, посвящённых теме гомосексуальности и квир-культуры" под названием "Квир-лев" (Queer Lion). Стоит напомнить, что главный приз фестиваля "Золотой лев" – символ покровителя Венеции святого евангелиста Марка.

Впрочем, до недавних пор картин с подобной тематикой в конкурсную программу в Венеции включали немного: одну или парочку. В этом же году 79-й кинофестиваль на острове Лидо к своему 90-летнему юбилею, похоже, решил стать настоящим "фейерверком содома".

Наши гламурные издания и сайты наперебой и взахлёб с причмокиванием пишут про "светские вкусности" Венеции-2022 и наряды звёзд на красной дорожке: Тильде Суинтон с жёлтыми волосами и в лавандовом платье, Тимоти Шаламе в алом костюме с голой спиной, актрисы в прозрачных платьях, демонстрирующие свои прелести. А также – кто с кем обнялся и кто в кого плюнул под камеру и прочую ерунду. Немногие отечественные СМИ обращают внимание на красноречивый набор кинолент, претендующих на фестивальные призы.

Тимоти Шаламе предстал перед публикой в алом костюме с голой спиной. Фото: Cinzia Camela/Keystone Press Agency/Globallookpress

Соревнование трансов с геями и каннибалами

Фильм итальянского режиссёра Эмануэле Криалезе "Необъятность" (L’immensit) с Пенелопой Крус повествует, как в Риме 1970-х годов в семье, живущей в несчастливом браке, 12-летняя дочь решает, что она – мальчик.

В картине "Моника" (Monica) также итальянца Андреа Паллаоро, но живущего в США, рассказывается уже о настоящем девианте – "девочко-мальчике" Монике, которую играет настоящий трансгендер Трэйс Люсетт, которая (ый?) возвращается домой после скитаний, чтобы трогательно поухаживать за умирающей матерью. Как говорится, "слёзы закипают".

В другой кинодраме-конкурсанте "Повелитель муравьев" от Джанни Амелио слёзы уже просто катятся ручьём: итальянский писатель Альдо Брайбанти попадает в тюрягу за гомосексуальную связь с юношей. Отец совращённого паренька выступает главным обвинителем на суде и помещает сына в сумасшедший дом, где его будут лечить от содомии электрошоком.

Один из фаворитов "Золотого льва" – картина Даррена Арафонски "Кит". Здесь собраны уже несколько главных критериев киноуспеха по "повестке". Герой фильма – профессор Чарли, страдающий от депрессии и терминальной стадии ожирения после расставания со своим "партнёром". Теперь он дружит лишь с сестрой покойного любовника – кореянкой медсестрой Лиз и пытается наладить отношения с дочерью, которую бросил, увлекшись однополой "любовью". Содомия в букете с бодипозитивом и антирасизмом – явная заявка на победу! Жюри рыдает.

Но и это ещё не всё. По теме пресловутой "повестки", пожалуй, всех конкурсантов переплюнул "шедевр" Луки Гуаданьино "Целиком и полностью" ("Bones and All"), который, как остроумно заметил один из критиков, уместнее перевести "С потрохами". Он снят по роману Камиллы Деанджелис. Марен и Ли (Тимоти Шаламе) – двое юных влюблённых – изгои консервативного американского общества. Казалось бы, довольно далеко от мейнстрима: нормальные Ромео и Джульетта, только "на обочине". Но есть, как говорится, нюанс: они оба – каннибалы. Дуреют от запаха друг друга и желания съесть свою "половинку". В общем, такая вот прогрессивная драма про любовь, которая "и опасна, и трудна".

Здесь почтенному жюри фестиваля уже явно нужно утереть слезы и предательские слюнки, единодушно проголосовав за творца, смело обновляющего повестку и ещё шире распахивающего окно Овертона навстречу прекрасному будущему. А то, глядишь, инициативу каннибализма перехватят конкуренты из Канн. Тем более что название города созвучно.

Нет, конечно, в списке конкурсных фильмов есть и другие картины – без содомитов и каннибалов.

Например, "Афина" француза Ромена Гавраса. В криминальном районе Парижа под названием Афина идёт кровавая разборка между чернокожими иммигрантами-братьями с участием полиции и народных масс. Один – военный, другой – наркодилер, а третий – радикальный исламист. Всё взрывается и горит синим пламенем.

Или вот картина производства Netflix – "Белый шум" Ноа Баумбака. Главный герой Джек (Адам Драйвер) преподаёт в колледже предмет под названием "Передовые исследования Адольфа Гитлера". Его жёнка Бабетта сидит на "колёсах" и от скуки изменяет мужу. Оба страдают от страха смерти и глубокой депрессии. Кругом мрак и безысходность. Главная идея режиссёра: "Нам ничего больше не остаётся, кроме как танцевать перед лицом апокалипсиса".

России здесь не место

В общем, вполне "достойный" и современный западный фестивальный набор. Очень уместно к нему подошла главная почётная гостья фестиваля – экс-госсекретарь США Хиллари Клинтон. Наверное, при просмотре фильмов она не раз произнесла своё знаменитое "вау".

А вот участие России в этом празднике содома и депрессухи было неуместно от слова "совсем". Хотя у нас, безусловно, есть немало режиссёров и деятелей кинотусовки, в том числе чиновников, которые искренне страдали в этом году от невозможности принять участие в излюбленных мероприятиях в Венеции, Каннах, да и других евро-кинофестивалей, закрывших двери для "русских".

Отсутствие фильмов из России в программе Венецианского фестиваля его худрук Альберто Барберо объяснил "несоответствием критериям отбора", и с этим трудно не согласиться.

О разнице критериев на сайте "Кинопоиск" весьма откровенно высказалась участвовавшая в этом году в ММКФ немецкая кинокритикесса, член жюри ФИПРЕССИ и отборочной комиссии Берлинского кинофестиваля Дженни Цилка:

Я, скорее, разочарована конкурсной программой. В основном конкурсе мне не хватало фильмов, снятых женщинами-режиссёрами, фильмов с женщинами. Не хватало сюжетов на темы ЛГБТ и расовых меньшинств. Из-за отсутствия всех этих тем смотру недоставало, на мой взгляд, действительно международного масштаба, разнообразия.

Ранее Альберто Барбера заявлял на пресс-конференции, что на МКФ в Венеции "в этот раз оказывалось сильное давление", не пояснив какое. В отличие от Каннского, Венецианский фестиваль не объявлял напрямую об отказе от картин и делегаций из России. Но по факту это сделал. Что не может не радовать: стоит ли нам ныне, задрав штаны, как прежде, бежать за западным содомским "комсомолом"?

Промыслительно, что в этот раз в Венеции вне конкурса был всё же показан один фильм не из России, но о России – более того, с весьма ясным посылом. Это документальная лента украинского режиссёра, живущего ныне в Германии, Сергея Лозницы "Киевский процесс", в которой на основе кинохроник рассказывается о трибунале Киевского военного округа 1946 года, приговорившем украинских гитлеровских приспешников к повешению.

Бандеровцы, затихающие в предсмертных конвульсиях на виселицах под аплодисменты киевлян – это, безусловно, сильное и очень актуальное напоминание. Интересно, кто из венецианского фестивального синклита решился, пусть и вне конкурса, открыть экран для этого "звоночка" из прошлого? Или фильм показали пресыщенной публике для "цимеса"? Во всяком случае, он резко выбивался из общего фестивального нарратива.

Почётной гостьей Венецианского кинофестиваля в этом году стала Хиллари Клинтон. Фото: Claudio Onorati/Keystone Press Agency/Global Look Press

Из Содома – в Сигор

Народный артист России Андрей Кончаловский, получавший до этого не раз призы в Венеции, твёрдо решил больше не участвовать в этом мероприятии:

Венецианский фестиваль был праздником для меня целых 60 лет! Не жалею, что больше не будет. Радуюсь, что был! А Венеция прекрасна и без фестиваля!

Его знаменитый брат, глава Союза кинематографистов России Никита Михалков ранее заявил, что выдвигать русские фильмы на "Оскар" сейчас бессмысленно. Так же считает и актриса Ольга Будина. Кстати, Кончаловский предложил бойкотировать "Оскар" ещё в 2017-м, сравнив его с McDonald’s.

Народный артист, депутат Госдумы Дмитрий Певцов выразил эти мысли и чувства более развёрнуто:

Те законы, по которым сейчас существует западный кинематограф, никакого отношения к искусству, реально – к искусству – не имеют. Это сатанизм, глобализм, ЛГБТ-извращение. Участвовать в этом нам не нужно.

Певцов предлагает альтернативу, которая давно уже вертится на языке у многих вменяемых деятелей нашего кино:

Только надо поднять наше кино. Чтобы оно вернулось в том качестве, в каком было в Советском Союзе. Когда оно было одухотворённым, одушевлённым. Когда говорило о вере, любви. В том числе любви к Родине.

Говоря об альтернативе, конечно, остро встаёт вопрос о центральном кинофестивале в России, который не только бы показывал нормальное, здоровое кино, но и стал бы точкой притяжения для всех стран и независимых режиссёров со всего света, кто не согласен с навязываемой западной "повесткой" и критериями отбора фильмов. Это, к слову, так же (и даже гораздо более) важно, как и формирование в России системы спортивных соревнований, альтернативных прогнившим и насквозь политизированным Олимпиадам под эгидой МОК. Хватит уже унижаться и рваться участвовать хоть чучелом, хоть тушкой во всей этой профанации, управляемой из Вашингтона!

Соответствует ли сегодня критериям реальной киноальтернативы Московский кинофестиваль? На это придётся ответить: "увы, нет", хотя некоторые позитивные шаги в нынешнем году были сделаны. И дело здесь не в количестве именитых членов жюри и конкурсантов, не в копировании красных дорожек и прочих аксессуаров западных фестивалей. И уж, конечно, не в приближении (не дай Бог!) к тем критериям отбора, о которых говорилось выше.

Проблема, как и во всех остальных наших делах, в долгожданном обретении и громкой декларации "граду и миру" своей национальной идеологии. Воплощающей, с одной стороны, вековые устои и духовные идеалы Святой Руси и всех народов, её населяющих. А с другой – устремлённой в будущее и имеющей яркие свойства аттрактора для всех народов и отдельных людей. Тех, кто не желает идти, как бараны, в "дивный новый мир" глобализаторов, куда скоро уже будут не зазывать кинодурманом, а гнать железными плётками.

Но чтобы лечь на верный курс, нам самим надо решительно выбросить за борт всю многолетнюю гниль, отягощающую трюмы.

Что с того?

В истории с Венецианским фестивалем трудно не испытывать, конечно, некоторую ностальгию, подобную фантомной боли. Мы помним, как на острове Лидо ещё в 1932 году, на первом Венецианском фестивале горячо аплодировали "Путёвке в жизнь" Николая Экка, потом вручали медали и призы "Чапаеву" братьев Васильевых, "Клятве" Михаила Чиаурели, "Садко" Александра Птушко, "Живёт такой парень" Василия Шукшина,"12" Никиты Михалкова и десяткам других отечественных фильмов.

Но что поделаешь – приоритеты фестиваля необратимо изменились, половинки мира далеко разошлись: Sic transit gloria mundi. Не стоит цепляться за то, чего не вернуть, – надо твёрдо идти своим путём, не оглядываясь на уже горящий, хоть и пляшущий пока западный Содом.