Кто-то и на козе женится. Но брак — это союз мужчины и женщины

Я буду говорить о Конституции, о поправках к ней и о том, что меня лично трогает, мою душу. Августин Блаженный говорит, что, если Бог на первом месте, всё остальное — на своём. Тогда уже мать кормит грудью, лекарь лечит, воин воюет, пахарь пашет. И все делают всё без греха. А если Бог не на месте, значит, тогда негодяй царствует, преступник обогащается, труженик нищает. И тому подобное. То есть Бог — на первое место, всё остальное — на свои. Именно поэтому нужно внести в преамбулу упоминание о Господе Боге, что он есть. Это есть у венгров, греков, у грузин, у ирландцев. Это есть у многих людей, здесь нечего даже толочь воду в ступе, потому что слишком много конституций в преамбулах или в основных текстах своих содержат, что Господь есть. Нужно и нам ввести это, чтобы выйти из этой красной пелены и быть новой Россией, а не перекрашенной бабушкой коммунистического прошлого.

Первое: Господь жив. Второе. Православная Церковь в России является Церковью, которая сформировала государственное мышление, сплотила разношёрстный народ: поляне, древляне, кривичи, вятичи, рязанцы, псковцы стали русскими, единым народом, государством при помощи Церкви. Отношения в семье, законность — всё это от Византии к нам пришло через Церковь. В общем, надо отметить государствоообразующий характер русской Церкви в нашей истории. Можешь не быть православным, можешь вообще не верить в Бога, но то, что Бог есть, от тебя не зависит. Это раз. А то, что Церковь создала наш народ, наше государство, это тоже от нас не зависит, это тоже факт, это факт исторический. Как то, что Кирилл и Мефодий дали нам азбуку, а они монахи, один из них епископ, второй монах, и ты можешь не любить епископов и монахов, но когда пишешь кириллицей, то пишешь монашеской азбукой. Это объективный факт. Поэтому нужно внести, мне кажется, что Церковь является государствообразующим, народообразующим фактором существования русского народа в рамках русской государственности. Можно добавить, кстати, что русский народ является государствообразующим народом, потому что все мы — граждане России. Черемисы, мордва, Калмыкия и так далее.

Нас очень много. Нас 170, 180 или 190. Но русский народ является ядром этого могучего государственного тела, и нужно, в конце концов, перестать кормить окраины, хотя бы даже и ментально, идеологически, за счёт унижения коренного этноса. Не нужно восхвалять русского человека. Нужно его строить и ругать, но подчеркнуть его историческую важность необходимо в главном законе стране.

Далее. Супружество — это добровольный союз мужчины и женщины. Язычники, поупражнявшиеся с удовольствием во всех перверсиях, во всех извращениях, любившие мужчина мужчину, женщина женщину, мужчина животное, животное женщину, — они всё знали и всё любили. Никогда не называли браком эти союзы. Союзы быка с критской царевной, союз лебедя с Еленой или Ганимеда с Зевсом они браком не называли. Зевс и Гера — это брак. А Зевс и Ганимед — это гомосексуальный блуд. Они понимали разницу. Хочешь блудить — блуди, Бог тебя спросит. Так вот, брак — это добровольный союз мужчины и женщины. Нужно это внести в Конституцию, мне кажется. Захочет кто-то на козе жениться или на корове, или какой-то бабе за быка выйти, как раньше критской царевне, — зачем нам эти все штуки? Мы разрушим страну. Извращайтесь, любители извращаться. Мы вам не судьи, инквизиции нет. Но супружеством называется добровольный союз мужчины и женщины. Это классическая формула, не терпящая кривотолков.

Четвёртая вещь — это достоинство человеческой жизни с момента зачатия. Не с рождения, потому что рождается готовый, живой, сформированный человек. Со своей психикой. С уникальными отпечатками пальцев, со своим генокодом, с врождёнными талантами, со всей историей, бэкграундом человеческого мира от Адама. В капле семени вся история мира от Адама до меня, вот до этого рождающегося человека. Рождается человек не во время того, как он вылезает из материнского чрева, он рождается с зачатия. И у него есть право жить. Жизнь даёт Бог, и у человека нет права эту жизнь отнимать. Вот четыре вещи, которые я бы внёс в нашу Конституцию.