Вызов Русской Церкви: мученической и… воинствующей

Ставки очень велики. И заказ на разрушение единства нашей Церкви — это заказ, который имеет глобальное измерение. Это не просто борьба за юрисдикцию, это борьба за разрушение единственной мощной православной силы в мире.

Эти слова, произнесенные Предстоятелем Русской Православной Церкви Святейшим Патриархом Московским и всея Руси Кириллом в ходе общения с участниками VIII международного фестиваля православных СМИ «Вера и слово», могли удивить лишь немногих. Удивить наивных в своей аполитичности «розовых христиан» и насторожить сознательных «ортолибералов», идеологов комплиментарного современному миру «православия с человеческим лицом».

Да-да, речь о тех самых околоцерковных «гуманистах», которые на протяжении многих лет повторяют, как мантры, что «Церковь вне политики» и «Церковь вне идеологии». Подразумевая отнюдь не надмирный характер Церкви, не ее роль миротворца и объединителя атомизирующегося общества, но то, что православные христиане якобы не должны иметь патриотической гражданской позиции. Причем позицию непатриотическую, с критикой «сращивания» светских и духовных властей и перепеванием лозунгов либеральной оппозиции — это всегда пожалуйста.

К сожалению, как вне, так и внутри Русской Церкви в последние годы укрепилась оправдывающаяся тенденция. Причем не покаяния перед Господом за собственные грехи, но оправдания по-ахеджаковски — не столько за себя, сколько за «того парня», «неинтеллигентного» и «несознательного». Лишь бы никто не подумал, что наша Церковь несовременна, что в ней кто-то может читать «Просветителя» преподобного Иосифа Волоцкого, ставя под сомнение авторитет покойного протоиерея Александра Меня и его последователей. Последователей, весьма далеко отошедших от своего учителя, либерализм которого во многом ими же и преувеличен.

Однако, возвращаясь к словам Предстоятеля, стоит понимать, что же именно имел в виду Патриарх Кирилл, говоря о глобальном заказе на разрушение Русской Православной Церкви, «единственной мощной православной силы в мире». Не домысливая за самого Святейшего Владыку нечто свое, попробуем обратиться к нашей церковной и политической истории, вычленив из нее ключевые точки, определяющие его слова.

«Не в силе Бог, а в правде»

В истории, как и драматургии, все начинается с «завязки», каковой для нас стало Крещение Руси святым равноапостольным князем Владимиром. Оно отнюдь не было просвещением диких варваров. Будучи озаренной Светом Христовой Истины с Христианского Востока — Ромейского Царства, ныне чаще именуемого Византийской Империей, Древняя Русь уже была молодым, но достаточно развитым по тем временам государством.

Фото: www.globallookpress.com

Неслучайно еще в первой половине XI века митрополит Киевский и всея Руси Иларион, автор знаменитого «Слова о законе и благодати», основы всей русской литературы, полемизировал с идеей греческой (эллинской) богоизбранности, явно почерпнутой в иудейской традиции. Об этом в свое время очень точно сказал академик Дмитрий Лихачев, которого, как и уже упомянутого протоиерея Александра Меня, нередко пытаются использовать либеральные идеологи:

Тема "Слова" — тема равноправности народов, резко противостоящая <…> теориям богоизбранничества лишь одного народа, теориям Вселенской Империи или Вселенской Церкви. Иларион указывает, что Евангелием и крещением Бог "все народы спас", прославляет русский народ среди народов всего мира и резко полемизирует с учением об исключительном праве на "богоизбранничество" только одного народа.

Будучи наследниками Ромейского Царства, мы, русские православные христиане, никогда не брали на себя ложную миссию. Никогда не навязывали обретенную Истину силой, не предпринимали «Крестовых» походов, но вместе с тем всегда были готовы эту Истину отстоять. Начиная со времен ордынского нашествия, но особенно в момент Русского выбора святого благоверного князя Александра Невского, отлично понимавшего и то, что «не в силе Бог, а в правде», и то, что в первую очередь необходимо противостоять тем, кто покушается на твою душу.

Так, в XIII веке ордынцев-язычников на Руси интересовала исключительно материальная добыча, они не покушались на «русскую веру». С латинского же Запада, напротив, уже активно шла еретическая экспансия. Историк-эмигрант Георгий Вернадский, говоря об этом цивилизационном выборе князя, очень точно определил жертву князя, обусловленную подлинной любовью, любовью к своему христианскому народу и к Самому Христу, нашему Пути, Истине и Жизни:

Александр Невский, дабы сохранить религиозную свободу, пожертвовал свободой политической, и два подвига Александра Невского — его борьба с Западом и его смирение перед Востоком — имели единственную цель: сбережение Православия как источника нравственной и политической силы русского народа...

Фото: www.globallookpress.com

«Отступать некуда, позади Третий Рим»

«Но позвольте, — возразит иной, критически настроенный, знаток русской истории. — Ведь и Россия не избежала того же самого соблазна, возомнив себя последним христианским царством, Третьим Римом». Да, это так. Только не «возомнила», а вынужденно стала.

В середине XV столетия, когда Константинополь сначала впал во Флорентийскую унию 1439 года, а затем, в 1453-м, окончательно пал под ударами турок-османов. Таким образом, во всем мире осталось единственная православная держава, стремительно укреплявшаяся и освобождавшаяся от ордынской зависимости, — Московская Русь.

И в то же время идею Москвы как Третьего Рима нельзя сравнивать с горделивой идеей «богоизбранного народа». Она не предполагала ни верховенства Московского Первосвятителя над всеми Православными Церквами, ни уж тем более великорусской этнической гордыни. Так, в интервью телеканалу «Царьград» доктор исторических и кандидат философских наук, заместитель председателя Императорского Православного Палестинского Общества (ИППО), профессор Николай Лисовой разъяснил этот момент следующим образом:

Когда старец Филофей сказал, что "Москва — Третий Рим, а четвертому не бывать", это было не горделивым лозунгом, мол, "мы — самые лучшие и самые высшие". Смысл этого был иным: "Ребята, мы — последний окоп, отступать некуда, если нас не станет, то и Православия не станет". И это понимание постепенно восторжествовало во всем Православном мире. Вплоть до того, что те же Восточные Патриархи, которые после этого поехали в Москву — кто за милостыней, кто — за политической поддержкой — сами признали нас Третьим Римом, а Русскую Церковь — последним оплотом Православия на Земле.

Дальнейшее противостояние православной России с латинским Западом и агарянским Востоком, начиная со времен Ливонской войны XVI столетия и заканчивая Первой мировой, каждый раз было связано не с попытками подчинить себе иноверные народы, но только с воссоединением земель русских и освобождением и защитой находившихся в неволе православных единоверцев.

Фото: www.pravoslavie.ru

«Благословенно воинство Небесного Царя»

В память о Казанском походе царя Иоанна IV Грозного была написана знаменитая икона «Благословенно воинство Небесного Царя». На этом образе многочисленные воины, мученически сложившие головы за други своя, за Веру и Отечество, под предводительством Архистратига Михаила шествуют в Небесный Иерусалим.

Неофициально эта икона получила название «Церковь воинствующая», что советские воинствующие безбожники активно использовали в своей атеистической пропаганде. В реальности же этот емкий образ имеет отношение к совсем иному: тому, что Русская Церковь всегда была Церковью мученической. Напомню, первыми по времени святыми Русской Церкви стали пострадавшие от язычников мученики Феодор и Иоанн, а первыми прославленными в лике святых — князья-страстотерпцы Борис и Глеб. Надеюсь, не нужно напоминать, что в XX веке наша Церковь пережила страшное испытание, несравнимое даже с раннехристианским мученичеством. Но и из этого испытания она вышла окрепшей и утвердившейся в святоотеческой вере.

Что же касается дня сегодняшнего, то «бывали хуже времена, но не было подлей». Упомянутая Патриархом Кириллом «борьба за разрушение единственной мощной православной силы в мире» ведется даже не на двух, а на нескольких фронтах. И самое страшное и подлое — то, что против Русской Церкви используются впавшие в националистический «украинский» соблазн потомки русских православных людей, а также впавший в раскол Константинопольский патриархат. Церковь, окончательно утратившая право на «византийское наследие», стремительно превращается в либерально-обновленческую этнофилетистскую секту.

И то, что Предстоятель Церкви Русской обратил на это самое пристальное внимание, наглядно демонстрирует, что подлинное миротворчество не может быть либерально-гуманистическим.

Сегодня наступило время, когда наша православная цивилизация может дать четкие ответы на вызовы современного мира. Ответы, согласованные со Священным Преданием Церкви Христовой и единственно способные освободить не только нас самих, но и весь мир от того, что Патриарх Кирилл метко назвал «глобальным оболваниванием»:

Посмотрите на развитие современной цивилизации: наши ценности и идеалы не соответствуют тому, что нам навязывает мир. И, несомненно, кто-то решил нанести удар по этому острову свободы. Почему я называю Православие островом свободы? Потому что мы свободны от глобального оболванивания, от господства над нами чужих мыслей. У нас есть опыт такой свободы: еще в советское время мы существовали в условиях идеологии, которая боролась с любым инакомыслием, и выстояли. Вот и в условиях глобального информационного воздействия, с совершенно конкретными целями мы тоже остаемся свободными.

Аминь и Богу нашему слава!